Утренняя фея [=Та, которую не ждут] - Алехандро Касона

Мартин. Забудем вместе и будем танцевать перед всеми. Пусть хоть один раз, но все увидят тебя в моих объятиях.

Адела. Мне достаточно того, что я знаю. (Смотрит на него.) Молчи… Кто-то спускается.

Мартин (тихо, беря ее за руку). Я жду тебя на танцах?

Адела. Да.

Мартин. Прощай, Адела…

Адела. Прощай, Мартин…

Мартин уходит. На лестнице появляется одетая по-праздничному Мать, очень строгая и элегантная.

Мать. Где моя мантилья? Ее нет в комоде.

Адела. Она здесь. (Ищет в шкафу.) Вы наденете ее на танцы?

Мать. Прежде зайду в церковь. Я должна поставить свечу святому. И за многое поблагодарить бога… (Садится.)

Адела (во время разговора Адела подает ей мантилью). Вы его о чем-нибудь просили?

Мать. О многом, часто неосуществимом. Но самое дорогое — тебя — он дал мне просто так. Но тогда я не могла его отблагодарить… Я даже чуть не закрыла перед тобой дверь!

Адела. Не надо вспоминать об этом, мама.

Мать. Теперь, когда все в прошлом, ты должна простить мне мою злобу. Ты ведь понимаешь, правда? Когда ты впервые села напротив меня за стол, ты не знала, что это было ее место… и на него никто не садился. А я жила одними воспоминаниями, и каждое твое слово оскорбляло ее молчание, а каждый поцелуй детей, казалось, ты отнимала у нее…

Адела. И тогда мне захотелось уйти.

Мать. А я уже не могла отпустить тебя. Я получила великий урок: река, которая забрала мою дочь, дала мне другую, чтобы моя любовь не переросла в безумие. (Смотрит на Аделу, нежно гладя ее руки. Встает.} Ты знаешь что это за платок? Анжелика была в нем в последнюю ночь. Подарок Мартина. (Кладет платок на плечи, Аделы.) Теперь он на месте.

Адела (смущенно, тихо). Спасибо…

Мать. Теперь ответь мне честно, как женщина женщине. Как ты относишься к Мартину?

Адела (смотрит на нее в страхе). Почему вы это спрашиваете?

Мать. Ответь, как ты относишься к Мартину?

Адела. Как ко всем. Клянусь вам!

Мать. Чего же ты тогда дрожишь? Почему ты не смотришь мне в глаза?

Адела. Клянусь вам, мама! Ни я, ни Мартин не способны предать ее память.

Мать. Разве я предаю ее, называя тебя дочерью? (Успокаивает ее, кладя руки ей на плечи.) Послушай, Адела. Я часто думала обо всем этом… Я не хочу, чтобы ты терпела из-за меня напрасные страдания. Ты знаешь, что Мартин тебя любит?

Адела. Не надо…

Мать. Да, да, я-то это знаю уже давно… Заметив это впервые, я почувствовала, как холодный озноб прошел по моему телу. Будто ревнивая Анжелика бушевала во мне! Я долго не могла привыкнуть… Но теперь все позади.

Адела (с горечью). А для меня… все только начинается.

Мать. Если он тебе безразличен, забудь мои слова. Но если ты его любишь, не души эту любовь, боясь причинить мне боль. Все уже прошло.

Адела (сдерживая слезы). Ради всего святого… Не надо. Вы не представляете, как больно мне слышать эти слова сегодня… именно сегодня.

Мать (берет свечу, собираясь идти). Я не хочу указывать тебе путь. Просто, если на него падет твой выбор, я не буду препятствовать. Это закон жизни. (Уходит.)

Адела падает в кресло, думает, глядя в одну точку. Странница появляется в глубине и наблюдает за ней, будто слышит, о чем та думает.

Адела. Путь… Почему меня вернули со старого пути и не могут указать новый, лучший? (С горечью срывает платок.) И этот платок, который сжимает горло, как память о воде! {Вдруг принимает решение. Снова надевает платок и хочет встать.)

Странница (спокойно задерживает ее, повелительно положив руку на ее плечо). Нет, Адела. Думаешь найти решение в реке?

Адела. Если бы я сама знала! Вчера все было просто. Сегодня словно мрачная скала нависла надо мной.

Странница. Вчера ты еще не знала, что любишь…

Адела. Это — любовь?

Странница. Нет, страх ее потерять. Любовь — все то, что, сама не ведая, ты чувствовала раньше. Это тайное беспокойство, как мелькнувшая тень от крыла птицы в солнечный день.

Адела. Почему любовь называют счастьем, если она причиняет столько боли? Вы когда-нибудь любили?

Странница. Никогда. Но мы очень часто вместе: я и любовь. И как я завидую вам, ведь вы можете чувствовать эту боль, которая впивается в тело, как кольчуга из гвоздей, которую все-таки никто не хочет сбросить!

Адела. У меня еще хуже. Это как ожог внутри… как крик, который мечется, не находя выхода.

Странница. Может быть. Все, что я знаю о любви, — это слова, да и то не все. Знаю, что вечером, под каштанами, у нее нежные руки и тихий голос. Но я слышу только слова, безнадежные и последние. Те, которые шепчут брошенные девушки, которые глядят в одну точку и свешиваются с мостов… те, которые выкрикивают, вцепившись зубами в подушку, когда комната начинает наполняться газом…

Адела (решительно встает). Почему вы меня не пустили? Еще не поздно!

Странница (удерживает ее). Успокойся!

Адела. Это единственное, что мне остается!

Вдали видна вспышка костра, слышатся приглушенные крики.

Странница. Нет, это не для тебя. Смотри: ночь полка песен и костров. А Мартин ждет тебя на танцах.

Адела. Но завтра?..

Странница. Завтра твой путь будет свободен. Смелее, дитя. Я обещаю тебе счастье, и эта ночь будет самой красивой из всех, которые мы видели.

По лестнице спускаются дети с Дедом.

Андрес. Уже зажгли большой костер и вся деревня танцует вокруг!

Дорина. Дедушка, идем скорее, уже поздно.

Фалин (подходит к Страннице с венком из роз и цветов черешни). Возьми. Это я сам свил.

Странница. Мне?

Фалин. Этой ночью его надевают все женщины.

Дорина. Ты не пойдешь посмотреть на танцы?

Странница. На заре я вновь должна двинуться в путь. С вами пойдет Адела. И не будет отходить от вас ни на шаг. (Смотрит на нее повелительно.) Да?..

Адела (опускает голову). Да. Прощайте, сеньора… Спасибо.

Андрес. А мы еще увидимся?

Странница. Не спешите. Пройдет еще много лет. Прощайте, малыши.

Дети. Прощай, Странница!.. (Выходят с Аделой.)

Дед. За что Адела тебя благодарила?.. Она знает, кто ты?

Странница. Еще долго она не будет знать.

Дед. Но ее ты искала в эту ночь?

Странница. Я тоже думала, что ее, но теперь вижу, что ошиблась.

Дед. Тогда почему ты здесь? Чего ждешь?

Странница. Я не вернусь одна. Я тебе уже сказала: женщина из твоего дома, в цветах, встретится со мной в реке. Но не бойся: ты не прольешь больше ни одной слезы.

Дед (смотрит на нее с подозрением). Не верю. Ты все поглядываешь на детей. Признайся!

Странница. Не бойся, дед. У твоих внуков будут внуки. Иди с ними. (Берет свой посох и ставит его около двери.)

Дед. Что ты делаешь?..

Странница. Это знак прощания. Когда ты вернешься с праздника, мой долг будет выполнен. (Тоном приказа.) А теперь оставь меня. Это мои последние слова.

Дед уходит. Пауза. Странница одна, разглядывает корону из цветов. Ее глаза оживают, она надевает ее на голову и смотрится с женским любопытством в маленькое зеркальце. Улыбка пропадает, она бросает зеркало, снимает корону и начинает холодно, с отсутствующим взглядом обрывать розы. Между тем слышатся народные песни о святом Иоанне.

Голос (звонко).

Святой Иоанн!Черешенный цветИ быстрый танец.Счастья всем,Кто в круг встанет!Все хором.Святой Иоанн!

Женский голос.

Святой Иоанн!Речных цветов песняТебя славитСчастья всем,Кто в круг встанет!Все хором.Святой Иоанн!

Снова тишина. Странница сидит спиной к двери, ее локти на коленях, ладони закрывают лицо. В дверь, крадучись, входит девушка, половину ее лица скрывает мантилья. Она осматривает дом. Видит Странницу и боязливо приближается к ней.